Редкий парламент сделал столько грандиозного, как съезд российских народных депутатов. Но редкий бывший нардеп хвалится сегодня своим членством в этом парламенте, и редкий избиратель гордится тогдашним своим выбором.
Помните ли вы
Но поздравлений не будет: редкий россиянин назовет сейчас тогдашнего своего выдвиженца. Да и сами они не любят напоминать публике об этом эпизоде своих биографий. Разве что президент Медведев, как человек, живо интересующийся всем демократическим, вдруг созовет их по случаю юбилея в Кремль на чашку чая.
Представляете — тысяча политических призраков в одном месте? Это была бы штука посильнее, чем
А ведь этот парламент мыслился когда-то как трамплин, с которого стартует новый наш правящий слой. Лидеры, завоевавшие народные мандаты в округах, должны были естественным образом заменить собой опостылевшую номенклатуру.
Двадцать лет спустя большинство из тогдашних депутатов все еще в возрасте политической дееспособности — и почти все не у дел.
Самые удачливые при синекурах: ректорствуют в вузах, член-корреспондентствуют в разнообразных академиях. Сергей Шахрай, когда-то один из вождей парламента и государства, неприметно трудится в аппарате одного из контрольных органов. Светлана Горячева, некогда одна из шестерки парламентских вождей, взбунтовавшихся против Ельцина
Только омбудсмен Владимир Лукин да шеф Счетной палаты Сергей Степашин на сравнительно высоких, хотя и ничего не решающих постах. Да Аман Тулеев правит Кузбассом. Обновление верхнего слоя состоялось — в кремлевских и министерских кабинетах, в офисах корпораций, в областных столицах совершенно другие люди. Но наверх они поднялись совсем по другим лестницам.
Где они, подававшие надежды съездовские умники и ораторы — Олег Румянцев, Борис Немцов, Илья Константинов? Нигде или в несистемной оппозиции.
Единственный за всю российскую историю полновластный парламент
Легче всего объяснить провал этого парламента тем, что его решения со временем разонравились народу. Избрание главой Верховного Совета Бориса Ельцина. Принятие декларации о российском суверенитете. Молчаливое согласие с началом гайдаровской
Но ведь тот же депутатский съезд в 1992–93 годах сделал все, чтобы сыграть против собственной политики предыдущих двух лет. И это не вернуло ему любовь народа. В день последней схватки с Кремлем парламент был почти одинок.
Ничего не объяснят и ссылки на то, что депутатский корпус был якобы не приспособлен править: бесталанен, истеричен, непрофессионален, безволен. Депутат-середняк, конечно, звезд с неба не хватал, но был уж никак не менее даровит, чем нынешний середняк-управленец. В смысле истерических наклонностей и непрофессионализма они на равных. А вот волю, вдохновение и способность к единству действий российские депутаты вполне могли в себе найти. Если выпадал звездный момент, как в августе 91-го. Просто потом таких моментов им больше не выпало.
Так что проблема не в особенностях данного конкретного парламента, а в хронических особенностях общества. Земские соборы были упразднены в XVII веке и начисто забыты, а более поздний российский парламентский опыт мал просто на удивление.
Всю малость этого опыта можно прочувствовать вовсе не в сравнениях с Европой. В какой-нибудь Турции первый парламент разогнали еще в 1878 году, и с тех пор народное представительство в этой стране проделало серьезный путь, хотя до зрелости ему далеко и сейчас.
А первая российская всенародно избранная Дума была созвана и разогнана только в 1906-м. И уволенный депутатский корпус, вообразив себя, видимо, американским Континентальным конгрессом, взбунтовавшимся против англичан, выпустил тогда Выборгское воззвание, призвав своих избирателей не платить налоги и бойкотировать армейский призыв. Но избиратели не услышали зова избранников, хотя только что с любопытством их выбирали. Депутаты вчистую проиграли тогдашней номенклатуре.
А десяток лет спустя всенародно избранное Учредительное собрание тоже легко и тоже вчистую проиграло только-только нарождающейся тоталитарной машине.
Третья попытка, двадцатилетие которой мы сейчас празднуем, доказала то же, что и две предыдущих: очередное народное представительство, возникшее не столько под давлением снизу, сколько по решению сверху, рассматривается народом не как подлинная власть, которой избиратель вручает свою судьбу, а как политическая забава.
А забавы приедаются. И поэтому весь наш парламентский опыт — опыт неудач. Принцип выборности раз за разом пасует перед принципом кланового и номенклатурного продвижения. Административная машина считает себя единственной настоящей властью и принципиально не уживается даже с самыми скромными представительными структурами и выборными должностными лицами, хоть частично, хоть косвенно отмеченными печатью ненавистного ей свободного избрания.
В разгоне российского съезда, с его манией величия, и в замене его парламентом потише и послабее еще чувствовалась политическая целесообразность. Но машина набирала ход и вовсе не собиралась тормозить у каких-то там границ целесообразности.
Трусоватые и сговорчивые Госдумы девяностых просто обязаны были смениться опереточными
Точно то же самое, синхронно или нет, происходило и на всех прочих этажах управления со всем, что выбирается, будь то коллективный орган, губернатор или мэр.
И так продолжится до тех пор, пока рядовой человек будет верить, что свалившийся ему на голову чиновник как-то важнее, надежнее, чем его собственный избранник. Пока общество размагничено и политически демобилизовано. Пока не вернется то гражданское силовое поле, которое в начале 90-х ненадолго сделало политиками простых и ничем не примечательных депутатов российского съезда.
Статья опубликована на сайте Газета.Ru
