Накануне Рождества и нового года на Каспаров.Ru была размещена публикация Аарона Леа и Боруха Таскина "Ледоколы русской культуры". Авторы весьма своевременно и весьма убедительно говорят о необходимости сопротивления культурной экспансии "русского мира". Если угодно, о новом железном занавесе, который теперь следует опустить цивилизованным странам.
Русский балет и русская пропаганда предшествуют русским танкам – это давно понятно. Еще до февраля 2022 года один из пропагандонов-релокантов сделал обзор деятельности своих коллег в отчете-самодоносе, опубликованном в подцензурной русской прессе. По его словам, надо представить русский мир не пугающим, а влекущим. Правда, для этого ему пришлось восхвалять антисемита Джереми Корбина за то, что тот выгораживал Кремль после покушения на Скрипалей в Солсбери. Все ссылки имеются.
Но это так... Пример агитпроповской откровенности. Я о другом железном занавесе, не институциональном, не цензурно-визовом, а о личном, точнее, личностном. О занавесе, простите за банальность, в душе каждого, кто выбрал и сумел осуществить перемещение в пространстве. Об остающихся в террористической тоталитарной России разговор особый – трудный, тяжелый, деликатный. А вот вырвавшихся на свободу жалеть нечего, оберегать их от миссии, которую они сами пока не осознают, никак нельзя. Давно говорил и говорю: провал псевдодемократической квазиоппозиции был предрешен негласным, всеми принятым и одобренным запретом на внутреннюю критику. Если нечто подобное повторится в эмиграции, это приведет к полной деградации всей русской диаспоры.
В своей книге "Русский тоталитаризм" (ISBN 978-1-304-12476-0) я пишу о необходимости растождествления личности с тоталитаризмом, не связывая это с бегством из России. Очевидно, однако, что у эмигрантов есть одно преимущество, – они свободны в высказываниях, могут не бояться репрессий. Хотя далеко не все темы можно обсуждать открыто. Св. Илья Фондаминский отказал Набокову в публикации четвертой главы "Дара", посвященной ничтожеству Чернышевского. Сейчас в эмиграции неприкосновенен Навальный. И есть тема, о которой хоть и говорят, но весьма неохотно:
"Осталось разобраться с другим: почему получилось так, что мучения диссидентов, труды эмигрантов, радиоголоса, самиздат и тамиздат, изгнание Солженицына, ссылка Сахарова, страсти перестройки, мучения реформ, защита Белого дома, штурм Белого дома, выборы, выборы, выборы – у всего этого один итог:
Буча и Мариуполь."
Для начала надо признать, что нынешняя катастрофа – результат развития всей русской культуры, а не "бескультурья", о котором на обывательском уровне говорят некоторые деятели эмиграции. И не отдельных деятелей культуры, вроде военкора Пушкина и певцов империи Солженицына и Бродского, почитаемых ныне русскими нацистами. Нельзя также сводить все к официозу, который ныне огромен и влиятелен, – от балета до рока и попсы. И нельзя полагать, что вне России представлено лишь чистое и светлое. Речь не идет о прямых агентах Кремля – они заметны, известны и менее всего интересны, хотя и весьма эффективны. Куда опаснее соблазн недоэмиграции, пребывания в серой зоне, в которой работают многие вроде бы фрондеры, вроде бы критики власти, не брезгующие ни посещениями преступной России, ни публикациями в русском рейхе, ни общением с соучастниками и пособниками преступлений российского народа. Да-да, народа, а не Путина, Кремля, режима.
Российская культурная эмиграция, даже самая отчаянная, не является чем-то самостоятельным, не связанным с тем, что происходит в России, где продолжается культурная жизнь с некоторыми тематическими и оценочными ограничениями и самоограничениями. Публикация в России для многих эмигрантов нормальна, почти все издательства и издания озабочены наведением мостов меж метрополией и диаспорой. На метрополию повлиять невозможно – там можно схлопотать червонец или четвертак за несколько слов в приватном общении. Мостостроители об этом почти не говорят. И совсем не говорят о влиянии метрополии на диаспору – пагубном, гнилостном, мерзком.
В упомянутой главе "Дара", герой-эмигрант заинтересовался Чернышевским, потому что спросил себя:
"Вдруг ему стало обидно – отчего это в России всё сделалось таким плохоньким, корявым, серым, как она могла так оболваниться и притупиться?"
Это Годунову-Чердынцеву по первости было обидно. Сейчас уже не обидно и не интересно. Отчего да почему? По кочану. Ничего она не болванилась и не тупилась. Ни тогда, ни сейчас. Какой была веками, такой и остается. Разбомбила очередной украинский город, убила сотню украинцев и счастлива. Так и живет – от убийства к убийству. Никогда ничего никому не изменить – доказано исторической практикой, опытом ныне живущих поколений.
Светлые идеалы не могут быть привнесены в общество самой мощной и изощренной пропагандой. И ведь это было ясно еще в позапрошлом веке после провала хождения в народ. Зато манипулирование частью народа, прямой обман его (декреты о мире и земле), переворот малыми силами с последующими репрессиями против конкурентов и намеренно развязанной гражданской войной – вот это наше всё. И это путь к настоящему единству России, основанному на том, что палачи и жертвы постоянно меняются местами. Те, кто надеется перепропагандировать народ, стремятся к участию в этой ротации, то есть к воспроизводству все той же системы. Те, кто собирается просвещать народ, приобщая его к культурке и искусству, игнорируют то, что в России уже сложилась определенная ментальная, этическая и эстетическая система – тоталитарная.
И потому объяснение своих публикаций в России, иного присутствия там необходимостью просвещения и переубеждения бессмысленны. Потребитель русской культуры – читатель, зритель, пользователь – остался в России и одобряет ее преступления. Безразличие равносильно одобрению. Диаспора тоже в основном пророссийская. А те, кого заочно осуждают, и в самом деле уверены, что вернутся в Россию, и связывают свое возвращение с миром, про условия которого не могут сказать ничего. Поэтому российская эмигрантская культура – нечто странное, неопределенное, бессодержательное.
Нет, я не осуждаю артистов, которые никогда не обретут в эмиграции такую же аудиторию, как в России, где их былые поклонники радуются уничтожению украинцев и Украины. На то они и артисты, чтобы жить обманом и самообманом – потеряют последних зрителей, если признают очевидное и перестанут утешать таких же отщепенцев, как они, считающих себя солью земли не в изгнании, а в послании. Но в нынешней ситуации мир с Россией уничтожит и отщепенцев, как мы видим на примере Грузии, начавшей депортировать российских эмигрантов. Как всегда, борцы за мир роют себе могилы.
Что есть для них мир? И не только для них. Это замораживание статус-кво. Сохранение нынешней России, к которой они приспособились, даже покинув ее. У них сохранилась их аудитория, совершенно несопоставимая по численности и качественным характеристикам с аудиторией Лепса и Шамана-Дронова. У них есть статусы и пока есть заработок за счет популярности в диаспоре, которая тоже надеется на сохранение нынешнего странного положения. И мир, за который они выступают, миром не будет. Россия не в состоянии остановиться. Еще в 2014 году я назвал это велосипедной стратегией: остановится – упадет.
Ничего хорошего не ждет отщепенцев и в случае коренных перемен в России, которые невозможны без принципиальных изменений русской идентичности. Нужны ли они будут в России новой, – большой вопрос. Властители дум и звезды перестройки, мечтавшие о вечном Горбачеве в вечном СССР, оказались не нужны после изменений в общественно-политическом устройстве. Те, кто делал перестройку, больше всего и потеряли. Вот и сегодняшние фрондеры, вероятнее всего, затеряются в потоке нового, если оно настанет.
Но не настанет. И все будет хорошо. Уехавших забудут, протестовавших посадят и тоже забудут. Искусства, просвещение, науки и прочая культурка приспособятся к новым условиям, самоочищаясь от людей неприятных и опасных. А основная масса населения и так чувствует себя прекрасно и будет чувствовать еще лучше. Во все времена жили и в новых жить будут. Отщепенцы будут внушать сами себе, что они лучше, чище и умнее всех, что народ на их стороне, а режиму осталось две недели. Они уже больше двадцати лет произносят эти заклинания. Все будут при деле, все довольны. И живые и мертвые, и на свободе и в тюрьме, и в России и за границей. Новый консенсус формируется у нас на глазах, каждому найдется своя ниша, свой статус. Жизнь неизбежна. Условие такой жизни – забвение преступлений России.
Миссия тех, кто сумеет достичь отчуждения от преступной страны, сможет осознать степень ответственности русской культуры за русские преступления (русские, русские, а не российские), – не допустить этого забвения. Такое в первый раз – до сих пор миссией было сохранение памяти о жертвах русского народа, теперь речь идет о его преступлениях против других народов и против себя самого. Так было в Германии после 1945 года. Русским необходима собственная культура памяти, Erinnerungskultur, о которой говорил 8 мая 1985 года президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер: "Вспоминать – это значит: думать о былом так честно и так чистосердечно, чтобы вобрать его в себя. Это требует от нас высокого уровня правдивости."
Преподавание истории в нынешней России – набор параноидальных нацистских (рашистских) легенд. Стоит ли говорить об этом, уехав из той страны? Да, стоит. В России на уроках истории и в школьной самодеятельности, напоминающей детские пляски ХАМАСа, готовят армию завоевателей, которой должно стать все русское племя, готовят нашествие варваров на цивилизованный мир. А этот мир рассчитывает откупиться от варваров Украиной. Стоит говорить еще и потому, что только в эмиграции и можно говорить об этом сейчас и в будущем. Русскую культуру памяти придется создавать вне России, берущей верх не только в войне с Украиной, но и в противостоянии всему миру. Успешно идет конвергенция России и цивилизованного мира, но не так, как мечтал Сахаров и другие достойные люди. Не Россия становится цивилизованной, а мир – варварским.
Те, кто вопит о распаде России, о ее поражении в войне, ее якобы слабости, о неизбежной победе Украины, не хотят видеть и анализировать очевидное. Каждый имеет право жить в выдуманном им или толпой мире, но все дело в мотивах такого выбора, а те самые низменные. Эти люди могут быть только на стороне сильного, только на стороне победителя. Для них признание силы зла означает выбор в пользу зла. То же они проецируют на других. Признаешь ум Путина, силу России, духовную победу тоталитаризма над цивилизацией – ты агент Путина, агент России, адепт тоталитарного устройства. Большинство не понимает, точнее, не нутрит (bellyfeel), если воспользоваться новоязом, возможность быть на стороне обреченного, слабого, проигравшего.
И что это, если не триумф тоталитарного мышления и тоталитарной картины мира?
Начатое Горбачевым и прорабами перестройки заканчивается триумфом зла не в одной отдельно взятой стране, а во всем мире. Причина проста – зло нельзя улучшить, облагородить, уболтать. Это только усиливает зло, убеждая его в том, что к нему приспосабливаются, его боятся, его не хотят называть злом, не хотят бороться с ним.
