История vs пропаганда
В 1938 году Сергей Эйзенштейн внёс свой вклад не только в развитие мирового кинематографа, но и в изучение российской истории. Он создал важное событие, якобы происходившее в XIII веке, — Ледовое побоище.
Если вы смотрели его фильм "Александр Невский" — на мой взгляд, абсолютно гениальный, — то, наверное, помните, как потрясающе надвигаются там силы зла на силы добра. Идёт вперёд огромная стена ливонских рыцарей, лица у них скрыты под шлемами, и их сплочённые ряды создают впечатление мощной безликой машины, которая вот-вот раздавит всех, кто попадёт под её колеса.
А на льду Чудского озера уже готовы встретить эту машину — или махину? — новгородцы во главе с князем Александром. У них лица открыты, и в каждом из них мы видим человека, сосредоточенно смотрящего вперёд, на приближающихся врагов. Меня всегда поражало в этой сцене то, что новгородцы не просто стоят на льду — они переминаются с ноги на ногу. Это такая поразительная деталь — они люди, а не машины, им холодно, им страшно, но они всё равно стоят и вот-вот примут бой, чтобы разгромить нашествие, двигающееся на них с запада.
Перед тем как снимать кино, Эйзенштейн всегда проводил мощную подготовительную работу. И в случае с "Александром Невским" у него были консультанты — серьёзные профессиональные историки. Костюмы, оружие — всё было продумано. Как известно, даже шлем Александра Невского (конечно, не закрывающий полностью лицо) — это точная копия реального шлема XIII столетия, скорее всего, принадлежавшего его отцу Ярославу Всеволодовичу.
Но с исторической точки зрения фильм "Александр Невский" — полная фальшивка, пропитанная пропагандой. До Эйзенштейна никому и в голову не приходило, что на льду Чудского озера произошло великое сражение, которое "защитило нашу Родину от нашествия с запада". Это было мелкое столкновение, одно из многих, происходивших в первой половине XIII века, когда шла борьба за влияние в Балтийском регионе между самыми разными игроками, ни один из которых не претендовал на абсолютное господство, и ни один из которых не был носителем ни абсолютного зла, ни абсолютного добра.
Ливонских рыцарей в битве (кстати, вопрос о том, была ли она на льду, тоже ооочень спорный) погибло 20 человек, это показывают документы Ордена. Не было того ужасающего дьявольского войска, которое есть на экране.
Эйзенштейн не только превратил это столкновение в одно из важнейших событий истории средневековой Руси, но и прекрасно воплотил те самые представления о "защитниках отечества", которые уже тогда витали в воздухе, а позже, во время Второй мировой войны, стали важнейшей частью пропаганды и за прошедшие с тех пор десятилетия никуда не делись, а только усиливались.
И вот, на дворе уже 2025 год, сколько воды и сколько крови утекло после выхода "Александра Невского". И опять всё то же самое.
Правда, но не вся
Создатели "Разговоров о важном" предлагают учителям в ближайший понедельник, годовщину снятия блокады Ленинграда, поговорить не о жертвах блокады и не об ужасах войн, а о том, что 2025 год вечно думающий о своём народе президент объявил "Годом защитника отечества". Целый год — одно сплошное 23 февраля...
"Нашему народу пришлось противостоять мощному натиску высокоорганизованного и хорошо вооружённого противника — нацистской Германии и её союзников. И наши героические предки выстояли, победили, защитили свою Родину, свои семьи, дали возможность жить каждому из нас", — так должен начать учитель.
Что же, всё верно. Конечно, тот факт, что "нашему народу" сначала сообщили, что нацистская Германия — союзник СССР (не забудем, что после пакта о ненападении был заключён ещё договор "О дружбе и границах"), и вместе с таким замечательным другом Советский Союз разделил на куски Европу, во внимание не берётся. Об этих захватах речи не будет. С высоких трибун уже говорилось о том, что "Россия никогда не нападала первой".
Ладно. Разговор пойдет о том, что происходило с 1941 по 1945 год. О том, как героически сражались люди на фронте, сколько подвигов совершили (всё — безусловная правда). Но не будет упоминаний о том, сколько жизней было напрасно положено на полях войны, сколько раз солдат гнали в бессмысленную атаку только для того, чтобы выполнить заранее обречённый на провал приказ, как часто людей превращали просто в пушечное мясо. Не будет и речи о том, как солдаты вели себя в Германии, сколько домов было ограблено, сколько женщин изнасиловано.
В конце 1944 года солдатам разрешили отправлять посылки домой — таким образом людей, которые знали, что дома их ждут голодные, холодные (ограбленные советским государством) семьи, просто подтолкнули к грабежу.
Почитайте, что происходило в Восточной Пруссии в начале 1945 года, в воспоминаниях Льва Копелева — который, кстати, оказался в ГУЛАГе как раз потому, что заступался за мирное население.
А страшную книгу Марты Хиллерс "Женщина в Берлине" объявили экстремистской: нечего читать о том, что делали советские солдаты с немками.
И ведь понятно, что изнасилование — это на самом деле не столько сексуальный акт, сколько установление своей власти над другим человеком — в данном случае, над целым народом.
Во время "Разговора о важном", разумеется, не предполагается обсуждение этих мучительных тем. Речь будет идти о том, как советский народ разгромил огромную германскую армию. И это, конечно, правда. Но вот только не вся правда.
А они всё угрожают
В знаменитом эссе Умберто Эко "Вечный фашизм" перечислены признаки, которые этот выдающийся мыслитель считал характерными для фашистской идеологии.
Он подробно описывает черты политики и мышления, характерные для фашизма. Эко пишет:
"Единственное, что может сплотить нацию, — это враги. Поэтому в основе ур-фашистской психологии заложена одержимость идеей заговора, по возможности международного. Сочлены должны ощущать себя осаждёнными. Лучший способ сосредоточить аудиторию на заговоре — использовать пружины ксенофобии. Однако годится и заговор внутренний..."
Узнаете алгоритм?
Когда ливонские рыцари на экране мчались на новгородскую дружину — это было воплощением всемирного заговора "империалистов", "троцкистов", внутренних вредителей и шпионов.
Сегодня, как уже не раз объясняли и детям, и взрослым, России угрожает "коллективный Запад", и "мы" с "ними" уже много веков воюем. А они все угрожают и угрожают.
Учитель по сценарию завтрашнего "Разговора" должен сказать:
"Защита суверенитета — независимости государства, территориальной целостности, жизни и свободы нашего народа во все времена была и остаётся главным приоритетом. Без этого наш народ не может мирно и безопасно развиваться, и просто существовать. Это обусловлено и геополитическим положением России, экономической безопасностью, нашей огромной территории и богатыми ресурсами, культурной уникальностью и нашим историческим опытом".
Итак — главный приоритет — защищаться. Почему? Да потому что всё время кто-то на нас нападает — то ливонские рыцари, то шведы (поэтому вспомним Полтаву), то французы (Бородино!), то фашисты. Теперь нам грозят Украина, ЕС, НАТО, Америка.
А что им всем от нас нужно? Ну ясно же — и геополитическое положение России такое, что она мешает странам НАТО дальше распространяться, и ресурсы наши они хотят получить, и как-то, очевидно, ещё надругаться над нашей культурной уникальностью (браки! Хотят навязать нам однополые браки!), над нашим историческим опытом (самодержавие, православие, народность?), и даже придумали, видите ли, что существует отдельный украинский народ.
Мы, конечно, никогда ни на кого не нападали (разделы Польши, захваты Латвии, Литвы, Эстонии, Бессарабии, части Польши, вторжение в Афганистан и в Украину не в счёт), но при этом всегда всем можем навалять. "Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути".
Казалось бы, ну что я придираюсь? Ну ведь правда воевали, и правда враг был силён, и правда его удалось победить. Да, правда. И та старая победа становится звеном длинной цепочки от Ледового побоища до "специальной военной операции", потому что всё время надо наше бедное отечество от кого-то защищать. И мы должны всё время ощущать себя осаждёнными, находящимися под угрозой.
И я понимаю, почему Умберто Эко считает такую позицию одной из составляющих фашизма.
Убивать, убивать, убивать
Мысль о том, что нам всё время угрожают мощные противники — это способ вызвать страх. Страх — иррациональное чувство, он не даёт возможности размышлять и рационально оценивать ситуацию. Иррационализм по Эко — ещё одна составляющая фашистского мышления.
А если ты очень испуган, ты ищешь того, кто тебя защитит. И этот кто-то легко найдётся. Это наш Вождь. Именно благодаря ему мы можем отбиваться от вечно наседающих на нас врагов. Это он поддерживает наш бронепоезд в прекрасном состоянии.
"Враги рисуются в одно и то же время как и чересчур сильные, и чересчур слабые, — пишет Эко и тут же добавляет, — по этой причине фашизмы обречены всегда проигрывать войны: они не в состоянии объективно оценивать боеспособность противника".
Но прежде чем война будет проиграна, обществу могут очень долго внушать, как много вокруг врагов, — и одновременно, что мы, конечно же, всегда можем их победить.
"Мы видим, что даже в самых сложных условиях, когда враг превосходит числом и ресурсами, вера в правое дело, мудрое руководство и коллективные усилия способны привести к победе", — должен сказать учитель на уроке.
"Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет!" — торжественно восклицает Александр Невский в финале фильма Эйзенштейна.
А кто к нам придёт? Ливонские рыцари в фильме полностью обезличены, это просто мощный механизм зла, убивать таких — одно удовольствие. "Убей немца!" — призывал Илья Эренбург во время войны. "Сколько раз ты увидишь его, столько раз ты его убей", — писал Константин Симонов.
Убивать, убивать, убивать этих нелюдей.
Жизнь как беспрерывная война
Сегодня российская армия тоже воюет не с конкретными людьми из плоти и крови, а ракеты взрывают дома, в которых нет обычных мужчин, женщин, стариков и детей. Воюет с абстракциями — "бандеровцами", "нацистами" или вообще неодушевлёнными "украми" и "хохлами".
Помните историю о том, как в Руанде людей народа тутси называли тараканами, и как просто потом оказалось этих тараканов давить — рубить мачете, резать, мучить?
Это называется расчеловечивание противника.
Вот какие монстры хотят нас завоевать — они не позволяют на русском языке разговаривать, подлецы!
И это повторяется из года в год, из века в век.
"Жизнь понимается как беспрерывная война, а пацифизм — как сотрудничество с врагом", — пишет Эко о фашистском обществе. Ничего не напоминает?
Сколько людей сегодня в России сидит за то, что в суде называют "фейками" — то есть за антивоенный пост, за высказывание против войны?
По подсчётам Следственного комитета только за два года после начала полномасштабного вторжения в Украину было возбуждено 273 дела о "фейках о вооружённых силах" и 81 — о "дискредитации армии". Большая часть из них была отправлена в суд. И повезло тем, кто отделался огромными штрафами, потому что, вообще-то, за "фейки" можно получить (и получают!) до 15 лет, а за "дискредитацию" — до 7! Просто за пост в соцсетях.
В стране, где людей сажают за решётку из-за поста "Нет войне", любое воспевание защитников отечества превращается в воспевание войны.
"Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила", — лозунги, звучавшие в мире "1984". Вот и у нас учитель должен спросить ребят:
"Почему участников специальной военной операции можно по праву назвать защитниками Отечества?"
Дальше, очевидно, добившись от них ответов о том, что участники СВО защищают Россию, учитель должен сказать:
"Нашим современным защитникам Отечества присущи те же черты, которые были у их великих предков, смелость, ответственность, честность, порядочность, справедливость, верность и преданность Родине".
В абсурдном кафкианском мире агрессоры становятся честными, порядочными, справедливыми Защитниками. А ещё — героями.
Учитель так и скажет:
"Герои в России были и будут всегда. Важно помнить и знать не только исторические сражения и героев прошлого, но и современных героев".
Культ смерти
Ещё один признак фашизма у Умберто Эко — культ героев и смерти.
"Всякого и каждого воспитывают, чтобы он стал героем. В мифах герой воплощает собой редкое, экстраординарное существо; однако в идеологии ур-фашизма героизм — это норма. Культ героизма непосредственно связан с культом смерти. Не случайно девизом фалангистов было: Viva la muerte! Нормальным людям говорят, что смерть огорчительна, но надо будет встретить её с достоинством. Верующим людям говорят, что смерть есть страдательный метод достижения сверхъестественного блаженства. Герой же ур-фашизма алчет смерти, предуказанной ему в качестве наилучшей компенсации за героическую жизнь. Герою ур-фашизма умереть невтерпёж. В героическом нетерпении, заметим в скобках, ему гораздо чаще случается умерщвлять других".
Герои в понимании создателей "Разговоров о важном" — это не те, кто не боится противостоять диктаторскому государству, и не те, кто спокойно и честно выполняет свой долг. Герои — это те, кто, не задумываясь, жертвует собой ради блага государства (то бишь ради дворца в Геленджике). Герой, скорее всего, погибнет — и в школе, где он учился, поставят "парту героя" и будут сажать за неё малышей, объясняя им, что это огромный почёт — сидеть за партой несчастного зомбированного солдата, быть может, совершавшего ужасные вещи, а потом отдавшего свою молодую жизнь непонятно за что. И малыши поймут, что если они будут себя хорошо вести, им выпадет такая же честь — умереть за дворец в Геленджике.
Потому что смерть на войне прекрасна. Не мир прекрасен, не борьба за прекращение войны, а война, и особенно — смерть.
И здесь выстраивается долгая цепочка от несчастной Зои Космодемьянской, от выдуманных панфиловцев, от молодогвардейцев, чьи мучения в фашистских застенках с таким смаком описывал Фадеев, — до нынешних "героев", которым должно будет подражать сегодняшнее молодое поколение.
Одна женщина, возмущённая моим видео о Зое Космодемьянской, написала мне подробное, спокойное и вполне рассудительное письмо, в котором говорила о том, как нам важны герои. Она приводила в пример человека, который бросился в море спасать тонувшую женщину, спас её, а сам погиб и оставил сиротами двоих детей. "Если мы им не будем восхищаться, то и нас потом никто не спасёт", — писала она. А я думаю — можно, конечно, восхищаться этим человеком, но в первую очередь лучше всё-таки оплакивать то, что произошло. А ещё — постараться сделать так, чтобы на пляже сидел спасатель и не давал никому далеко заплывать. Тогда и героический подвиг совершать не придётся.
А если на твою страну нападут — действительно нападут — то надо её защищать. Но дело командования — постараться свести жертвы к минимуму. И уж точно не воспевать несчастную девочку, которую отправили в тыл врага с бессмысленным заданием поджигать крестьянские избы. А когда она только пришла в разведшколу, всем вчерашним школьникам, искренне хотевшим сражаться с врагом, объяснили, что, скорее всего, они все погибнут, причём мучительно. Может, если ты готовишь разведчиков, так уж научи их, как выживать, а не настраивай сразу на смерть?
Путь самурая
В Японии XVII века войн не было — сёгуны рода Токугава объединили страну, и там воцарилось полное спокойствие. И внешних войн не было. Два с половиной века Япония жила в полном мире. Но военное сословие-то было — всем нам хорошо известные самураи. Только они больше не воевали, а превратились в чиновников, учёных, художников. И вот в это спокойное время появился человек по имени Ямамото Цумэтомо, и он-то и написал трактат "Хагакурэ" — "Сокрытое в листве", где и было сказано о том, что "путь самурая — это смерть". Этот человек сам не воевал и войн не видел, сэппуку после смерти своего господина совершать не стал, он в основном наслаждался цветами в своём саду, но придумывал героический образ самурая.
Вообще-то, главной чертой хорошего самурая считалось вовсе не стремление к смерти, а преданность господину. И ради господина самурай должен был не умирать, а жить — и даже заботиться о своём здоровье, чтобы лучше выполнять свои обязанности.
Прошло время, и в ХХ веке старые романтические представления о самураях вдруг оказались востребованы и переосмыслены. Феодальных сеньоров, которым раньше служили самураи, больше не было, да и самурайское сословие упразднил ещё император Мэйдзи. Но в 20-30-е годы всему народу начали навязывать превратно истолкованные самурайские доблести и объяснять, что нет ничего лучше, чем умереть за императора. За власть, за государство.
Прекрасная сакура, чьи цветы так быстро облетают, всегда была напоминанием о скоротечности жизни, а тут вдруг она стала символом тех, кто радостно идёт на смерть. На самолётах, куда садились молодые здоровые люди, чтобы полететь только в одну сторону, врезаться во вражеский авианосец и стать камикадзе, рисовали цветы сакуры. Как прекрасно погибнуть среди огня и обломков самолёта! Как хорошо равняться на самураев, совершавших сэппуку — распарывавших себе кинжалом живот и выпускавших кишки, а перед этим обязательно писавших прощальное стихотворение — иногда собственной кровью.
Вот и всем школьникам по всей России завтра будут объяснять, как хорошо сделать сэппуку, если этого от них потребует безопасность страны, жадный обезумевший президент и партия "Единая Россия".
Закрепление агрессии
Помните, что писал Николай Никулин в своих "Воспоминаниях о войне"?
"Кадровая армия погибла на границе. У новых формирований оружия было в обрез, боеприпасов и того меньше. Опытных командиров — наперечёт. Шли в бой необученные новобранцы... — Атаковать! — звонит Хозяин из Кремля. — Атаковать! — телефонирует генерал из тёплого кабинета. — Атаковать! — приказывает полковник из прочной землянки. И встаёт сотня Иванов, и бредёт по глубокому снегу под перекрёстные трассы немецких пулемётов. А немцы в тёплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, все предусмотрели, все рассчитали, все пристреляли и бьют, бьют, как в тире...
...Иваны идут в атаку и гибнут, а сидящий в укрытии все гонит и гонит их. Удивительно различаются психология человека, идущего на штурм, и того, кто наблюдает за атакой — когда самому не надо умирать, все кажется просто: вперёд и вперёд..."
И после этого страшного, мучительного описания Никулин — интеллектуал, учёный — пишет:
"Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа — бомба замедленного действия: она взорвётся через несколько поколений, в XXI или XXII веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных".
К сожалению, агрессия и жестокость, даже если люди только наблюдают за ними, не участвуя, порождают посттравматический стресс, а один из самых лёгких способов снятия стресса — это новая агрессия. Сейчас происходит очередной жуткий виток повышения уровня агрессивности общества в целом. С этим необходимо бороться, этому нужно противостоять, хотя бы для того, чтобы защитить будущие поколения и остановить этот омерзительный процесс, запущенный войнами и террором XX века. Но вместо этого учителям предлагается участвовать в его закреплении и развитии, под видом красивых слов вкладывая в головы учеников самоубийственные ценности.
О чем говорить на уроке?
Я знаю, что всё, написанное мной выше, сегодня нельзя произнести в классе, не рискуя оказаться за решёткой. Ну так не произносите. Но и эти абсолютно девальвированные слова о защитниках отечества и о героях тоже не произносите.
Поговорите о том, например, как можно защищать страну, не воюя, скажем, если ты врач, или учитель, или пожарник. Или просто, без громких слов, возьмите судьбу какого-то одного солдата и попробуйте с ребятами представить себе, каково это — быть на войне. Только ради бога, без всех этих фраз о защите отечества. Просто о том, каково сидеть в окопе, а потом подниматься и идти в атаку.
Не смею предлагать читать воспоминания Никулина — это, наверное, уже не пройдёт — но расскажите про Ольгу Берггольц, тем более что годовщина снятия блокады. Можно много найти текстов, которые показывают бесчеловечный характер войны. Почитайте вслух "У войны не женское лицо" Светланы Алексиевич, там сказано много чего важного.
Только не про героев и не про необходимость вечно защищаться... Не надо делать в классе сэппуку.
Видео-архив "Разговоров о важном" можно найти на моём youtube-канале. С этого года новые выпуски в текстовом формате выходят на сайте.
! Орфография и стилистика автора сохранены
